Все легенды и мифы

Мифологическое значение Б. к. проясняется из анализа ее наименований в разных языках и фольклорных текстах. Наиболее распространенный вариант наименования Б. к. указывает на скот, принадлежащий богу или некоему божественному персонажу: рус. божья коровка, болг. божа кравица (кравичка), польск. boza krowka, литов. dievo karvyte, румынок, vaca domnului ["корова (-ка) бога"], серб.-хорв. бoжja овчица, нем. Herrgottschaffchen (т. е. "овечка бога"), франц. bete a bon Dieu ("животное бога"), poulette a Dieu ("курочка бога"). Другой способ наименования Б. к. указывает на ее связь с солнцем (которое тоже иногда обозначается как божье: верхнелужицк. 6oze stoncko, укр. сонечко, нем. Sonnen-kafer ("солнечный жук"), Sonnenkalbchen ("солнечный теленочек").

Названия первого типа связывают Б. к. с распространенным мотивом похищения коров (скота) бога его противником, названия второго типа [с внутренней формой "солнце (солнышко) бога"], основанные на внешнем виде Б. к. (летающее насекомое выпуклой, округлой формы, чаще всего красного или желтого цвета),- с сюжетом "небесной свадьбы", особенно отчетливо засвидетельствованным в балтийской традиции, где солнце (или солнцева дочь) выступает как положительный персонаж. Образу солнца в этом цикле соответствует Б. к.: она связана с богом, летает к небу и передает просьбы; приносит детей, помогает разыскивать стадо (т. е. в какой-то степени дублирует мотивы, связанные с громовержцем), предупреждает об опасности, предсказывает урожай, срок человеческой жизни.

Вместе с тем мифологический образ Б. к. сохраняет следы тех трансформаций, которые произошли в мифе с отрицательным женским персонажем - женой громовержца, изменившей ему; ср. мотив превращения жены громовержца в солнцеподобное насекомое (Б. к.) при аналогичном и, несомненно, более распространенном мотиве, когда согрешившая жена дает начало вредоносным насекомым (комары, москиты, мухи и т. п.), трактуемым в этом случае как ее дети, или превращается в одно из них. В этом же контексте нужно рассматривать и опаленность Б. к., соответствующую мотиву поражения жены громовержца карающим небесным огнем-молнией (ср.: "Божья коровка! Улети на небо, принеси нам хлеба, черного и белого, только не горелого..."); еще очевиднее эта тема наказания огнем выступает в ряде фольклорных текстов (в частности, детских), построенных по такому типу: "Божья коровка, лети домой, твой дом в огне, твои дети горят" (ср. нередкую в ряде языковых традиций формулу захода солнца: "солнышко в божий домик идет", что сопоставимо и с названием Б. к. как божьего солнышка). Мотив горящих детей, наказанных за некий грех матери ("не свои" дети) или за нарушение запрета позволяет с большим вероятием заключить, что Б. к. - не что иное, как "превращенная" жена громовержца, несущая на себе следы наказания огнем. Такой вывод подтверждается, в частности, другими названиями Б. к. - латыш. marite (при том, что Мара сочетает черты жены громовержца и богоматери девы Марии), литов. dievo maryte ("божья Марьюшка"), нем. Marienkafer ("жук Марии"), англ. lady-bird ("птица богоматери"), lady-bug ("жук богоматери"), представляющими собой христианизированную перекодировку в соотношении с богоматерью (т. е. как бы женой бога). Отсюда возникает и связь Б. к. с темой детей наказанной жены громовержца. Первый план развития этой темы актуализирует образ детей солнца, воплощающихся в днях недели, из которых седьмой отмечен как день солнца (ср. англ. Sunday, нем. Sonntag, "воскресенье"). Второй план подчеркивает мотив наказания огнем детей Б. к., которых семеро (как и дней недели) - по числу пятнышек на ее спинке; ср. многочисленные названия Б. к. как " семипятнышковой", " семиточечной ", а также строгий запрет убивать Б. к.

Оба эти плана соотносятся с темой детей громовержца в "отцовских" версиях мифа; ср., например, представления о семи детях громовержца в литовской традиции, из которых отмечен именно седьмой, самый младший - только он выдерживает испытание огнем и водой и оказывается "своим" сыном громовержца. Причастность младшего сына к огню и воде объясняет, почему к Б. к., которая в данном случае выступает именно в этой ипостаси, обращают традиционный вопрос о том, будет ли дождь или хорошая погода, ведро. Не случайно и то, что с младшим сыном связывается идея вечного возвращения, воскресения, богатства, прямая линия преемственности с солнцем. Те же ассоциации характеризуют в народных верованиях и Б. к. Она нередко связана с переходом от старого к новому году. Слово "бедрик", являющееся одним из украинских названий Б. к., присутствует и в ритуальных текстах, приуроченных к сочельнику (ср.: "Дай, боже, и на бедрик!" или "Щедрикбедрик! дайте вареник" при "Щедрий вечiр" как обозначение кануна нового года). Наличие варианта ведрик (бедрик) помогает, видимо, объяснить связь Б. к. с ясной погодой (ведро).

Существуют и прямые свидетельства связи Б. к. с громовержцем и с т. н. основным мифом индоевропейской мифологии. Древнеиндийское название Б. к. indragopa ("та, чей пастух Индра") отсылает к мифологическому мотиву коров громовержца : возвращение похищенных коров вызывает оплодотворяющий природу дождь и солнце.

Лит.: Топоров В. Н., Балтийские и славянские названия божьей коровки (Cocci-nella septempunctata) в связи с реконструкцией одного из фрагментов основного мифа, в кн.: Этнолингвистические балто-славянские контакты в настоящем и прошлом, М., 1978.